Ещё при жизни Бог наделил меня зоркостью взора моего. Я замечал, как летят года детства, а потом уже юности. Я замечал, как растут в моих глазах братья мои, и как расту я в их глазах, и в глазах матери. Помню, благодаря своему увлечению читать, что говорил Игнатий Крачковский о времени, которое меня так беспокоило: " Чем ближе дорога к концу- тем вёрсты кажутся длиннее; чем ближе жизнь к концу- тем годы кажутся короче". Ничего правильнее я никогда не слышал.

          Я был рождён 13 ноября 1922 года в Курганской области. Отец мой умер, когда мне было 8 лет. Я остался с матерью и тремя братьями. Тогда ещё никто не знал о войне, с которой мы вскоре встретились лицом к лицу, поэтому в моих жизненных планах было важным помочь моей семье, ведь я был в ней старшим из мужчин. От отца мне передалась любовь к механике и электричеству. Я отучился 7 классов, а потом поступил на "горного техника-электромеханика". К 1941 году моя учёба была окончена. Получен диплом.  Я думал: "Теперь мне ничто не помешает прожить вместе с семьёй жизнь в достатке и счастье". Но думы эти, словно косой свежую зеленую траву, обрубила наступающая война. Принял решение идти в военкомат, чтобы меня отправили на фронт, ведь Родину нужно было защищать. Я ясно осознавал, что, если спасу от вражеских шальных пуль свою Родину, значит, спасу свою семью и ещё семьи многих других людей. С тех пор годы казались для меня короче, хотя я не чувствовал своим нутром, что жизнь моя близится к концу.

          После того как ты, мой дорогой друг, немного познакомился со мной, я поприветствую тебя. Наверное, ты пока не понимаешь, кто я; не понимаешь, кем это всё сказано и через кого передано; вопросов в твоей маленькой или большой голове может быть разное количество, и я попробую на них ответить. Я, Михаил Михайлович Татаринцев, участник Великой Отечественной Войны 1941-1945 г.г. Только вот Победы я не застал, кажется, нечаянно умер   15 сентября 1943 года от ран, которые доставили мне враги.  Как я всё это пишу? Знаешь, когда ещё по моим жилам текла кровь, я точно верил в то, что после смерти мы не исчезаем бесследно, мы как будто перерождаемся во что-то или в кого-то. После смерти отца я стал его видеть в своём старшем товарище. Он в трудные моменты как-то особо по-отцовски меня поддерживал, в словах и в действиях его я видел частичку отца и тогда верил, что это именно он и был. Теперь, моя душа, мой невидимый взор - они живут в маленьком мире светлой и чистой девочки по имени Настя. Очень часто она теперь думает о том, какой же большой это подвиг- защита Родины. Это будто бы я ей об этом рассказываю. Точно не знаю, понимает ли она до конца, что судьба распорядилась связать нас невидимыми нитями. Кажется, что сейчас она просто пишет очередную заметку о Герое Великой Отечественной Войны, ни больше. На самом деле, для меня не главное, чтобы она чувствовала моё присутствие. Главное для меня, донести слова души, которая трепетала в военные годы, сжималась, растягивалась, ведь война - не только взрывы, которые случаются на наших глазах, но и взрывы, которые случаются внутри нас под гнётом тяжёлой обстановки вокруг. Если ты свои взглядом добрался до этого момента, значит, всё верно сделано. Тогда у тебя получится почувствовать, чем была для меня война, как я не ломался, словно склеенный карточный домик.

          Сейчас я пишу своё 33-е письмо, но уже с фронта мирной жизни.  Почему 33-е? Моя семья бережно хранила память обо мне, оказалось, что в годы войны мною было написано ровно 32 письма. Много это или мало? Я не знаю. Но помню, что не было целью заполонить жизнь родных своими письмами. Писал, однако, с завидной регулярностью, независимо от того, где находился. Для меня было важно, чтобы родные знали, что всё со мной хорошо, чтобы они не переживали зря, ведь под давлением тогда, кажется, находилась всякая мысль человека.  Писал из Челябинска, писал из Свердловска, из Калининской области; из учебной части, потом уже с фронта; писал в машине по дороге на передовую.

          Я знал, ради чего веду эту войну. Я точно знал ответы на все вопросы касательно неё. Иначе на войне со своей внутренней неразберихой не выжить. Моё состояние, мои строки были наполнены тогда верой в своё предназначение и Победу:" ... стою там, где и должен стоять, т.е. на передовой" или " ... разгромим фашистское зверьё, встретимся и заживём новой жизнью, а этот час близок...".

          Что бы под рукой ни лежало, всем писал письма: карандашами, чернилами синими, красными, зелёными. Где-то торопился, где-то писал аккуратно, но в любом состоянии, в любое время моё сердце. моё тело - они находили силы вывести слова о любви к матери, к семье.

          Мы на войне далеко не все были отважными и чёрствыми вояками. Каждый прежде всего был человеком, у которого были свои внутренние слабости, с которыми он учился жить одновременно, держась обеими руками за руку. Иногда невозможно было переступить через себя и не повиноваться душе своей, тогда приходилось отпускать одну руку и судорожно писать письмо тем, кого жаждешь увидеть, кого жаждешь спасти.

          Очень сильно я боялся потерять связь со своей семьёй. Вот даже писал такие строки: " Мама, пишите чаще письма, получая от Вас письмо у меня на душе такая радость, что я даже не могу выразить". Это действительно придавало силы.  Я шёл дальше. И не останавливался никогда.  Даже будучи на войне, я всегда старался помогать моим родным людям, то деньги переведу, то посылку отправлю.

          Не забывал я и о важности того, что нужно было донести до своих братьев. Говорил им, чтобы учились хорошо, маму слушались. Было трудно, было сложно, но я всегда верил и надеялся, что скоро жизнь наша полегчает и я смогу им помогать вновь.

          Порою так сильно накатывала эта русская военная хандра, что хотелось прилечь на колени матери и рассказать о своей нелегкой жизни. Сейчас я понимаю, что восполнял душевные пустоты написанием писем в родные места, а после уже прочтением ответных.

          Для меня было важным, чтобы средний брат, Александр, встал на ноги, окреп, поэтому всегда им интересовался. Потом же он сам уже оказался на фронте, и вёл я с ним отдельную переписку. Тогда в них я, наверное, уже говорил слова куда более важные: "Сашок, нужно быть человеком с головой, быть дальновидным и жить не только настоящим, нужно смотреть вперёд и предугадывать свою жизнь...".  Сильно переживал я. Понимал, что без поддержки родных и близких в тяжёлых условиях, трудно вдвойне, не хотелось, чтобы брат духом упал, я просил его: "... старайся довести начатое дело до конца, вот тогда будет толк, ты всегда выйдешь на должную высоту". Мысленно я будто передавал ему ответственность за победу над врагами.

          Нас, участников Великой Отечественной Войны, многие называли и называют героями за то, что мы сидели в ржавых танках, носили тяжелые боеприпасы, убивали голыми руками фашистов. Но мне кажется, мы ещё герои и от того, что пережили этот ураган, который случался внутри нас неоднократно. Стоит задумывать не только о том, какой вес был у ружья, которое использовали солдаты, но и о том, что творилось у каждого из них в душе, какие мысли волновали их, о чем переживали они, кидаясь в пекло, во имя чего совершали подвиги.

          Я уверен, что если бы судьба моя была расписана немного иначе, то не погиб бы я от ран, полученных в бою. Я бы вернулся победителем. Я бы всё сделал во имя Родины, которая умещалась для меня в трёх коротких словах: мама, семья, дом. Это было то, что вело меня к победе. Сейчас я и винить никого не стану, ведь на долю моего брата выпала Победа. Сашок вернулся победителем, и этому я бесконечно рад.

          Когда не имеешь прямого контакта с людьми, видишь намного больше. Видишь, как поверхностно и узко они мыслят. Не хочется быть голословным, но кажется, что обесценились понятия подвига и героя для современного человека. Этим письмом к тебе, мой друг, я хотел показать, что у солдата Великой Отечественной Войны, война велась не только на уровне фронта, но и на уровне души. Сложно было совмещать настолько разные стороны жизни. Теперь, я надеюсь, ты понимаешь, что было у большинства настоящих героев того рокового события.

          Хочется спросить тебя о том, что первым бы делом ты написал в своём фронтовом письме, окажись ты на войне. Не хочется ни в коем случае, чтобы такое повторилось, но хочется, чтобы сквозь это представление ты понял, что то, что ты напишешь, есть твои жизненные ценности, а ценности солдата и ценности простого человека - они одни и те же.

          Если это письмо найдёт отклик в душах маленьких или больших читателей, я обязательно это замечу. Замечу через ясный взгляд девочки Насти. Кажется, мне, что она обязательно увидит огонёк, который загорится в глазах её ровесников и старших приятелей.

          Спасибо, что ты не остаёшься равнодушным к подвигам своих соотечественников спустя 75 лет. Спасибо, что находишь время на чтение фронтовых писем, биографий, на просмотры фильмов. Для нас иномирцев очень важно, чтобы всё это не осталось забытым.

          Очень надеюсь на то, что у меня получится обрести способность путешествовать по мирам людей и вселять в них надежду на то, что сильная нация должна оставаться сильной нацией, и она никогда не должна забывать о тех, кто придавал ей силу.

          Спасибо современникам от солдата Великой Отечественной Войны.

Ваш, Татаринцев Михаил Михайлович.

 * * *